Арт-проекты - Арт-Новости

Считается, что сам Стеделийк Музиум был добросовестным приобретателем работ. В 1958 году они были куплены у Хуго Хэринга. Другое дело, что Хэринг, похоже, не имел права распоряжаться ими как своей собственностью. На чем и сыграли адвокаты. Из комментариев агентств удается понять, что по голландским законам из-за истечения срока давности перспективы у исков в Европе не было. Поэтому юридическая атака началась в тот момент, когда часть собрания Стеделийка, 14 картин, отправилась в 2003 году на выставки в Штаты — в нью-йоркский Гугенхайм и хьюстонский Menil Collection, где стала уязвимой для исков.

КАЗИМИР МАЛЕВИЧ Супрематическая композиция (синий прямоугольник поверх красного луча). 1916. Холст, масло. 88 x 70,5. Собрание наследников Малевича
Источник: stedelijk.nl

Тут лучше остановиться и перевести дух, чтобы, разгоняя юридический туман, суметь оценить масштаб судебного решения. Считается, что в Стеделийке находится не только самое большое, но и самое представительное собрание работ Малевича. Понятно, что оно сформировано не только из работ для берлинской выставки 1927 года, но и из части коллекции Николая Харджиева и его жены Лилии Чаги. Той самой коллекции с архивом, которая была неофициально вывезена из СССР в 1990-е годы и тоже вызывает юридические споры.

Но это опять же нюансы. Важнее другое. Дело в том, что для берлинской выставки 1927 года Малевич отобрал лучшее. Это была своего рода ретроспектива и, конечно, шанс заявить о своем новаторстве и творческом приоритете на мировом уровне. Очевидно, Малевич опасался, что его работы, а значит, и идеи могут быть на долгие годы похоронены советскими властями. И, как теперь понятно, оказался прав. В СССР ковали новую религию, новую символику — конкуренты были не нужны. Словом, в Стеделийке оказалась шикарная подборка супрематических масел 1915-х годов (размером 70 х 60, а порой и метровых), кубистические композиции 1913–1914 годов и другие ценные работы. Все законченные, высочайшего качества, шедевры. В конце апреля уже стало известно, какие именно из работ отсудили наследники. Впрочем, уже по опыту предыдущих урегулирований можно было догадаться, что в качестве и ценности им разобраться помогут. Когда Стеделийк опубликовал изображения на сайте (stedelijk.nl), в происходящее было невозможно поверить… Стало ясно, что в рыночный оборот поступают совершенно выдающиеся вещи, беспрецедентного качества, самое ценное в творчестве художника. За исключением одной кубистической работы 1913 года, все остальное — шедевры супрематизма 1915–1922 годов.

КАЗИМИР МАЛЕВИЧ Мистический супрематизм (черный крест на красном овале). 1920–1922. Холст, масло. 100,5 x 60. Собрание наследников Малевича
Источник: stedelijk.nl

Поразительно, как порой повторяется интрига. Меняются только цифры, канва событий остается. Сюжет с исками наследников Малевича не сложно найти в электронной «подшивке» журнала Art in America за октябрь 1999 года: «Нью-йоркский Музей современного искусства заключает соглашение с наследниками Малевича» (findarticles.com). Такое вот дежавю. Согласно журнальной статье девятилетней давности, в экспозиции знаменитого музея MOMA с 1935 года находились 16 работ Малевича. Висели себе преспокойно, участвовали в выставках, никто не был против. И радовали бы глаз посетителей и дальше, если б Советский Союз не затрещал по швам, не забыв предварительно открыть границы. У активных людей появились немыслимые ранее возможности. А у тридцати одного наследника Малевича (по состоянию на тот момент, на 1999 год) появился еще и фантастический шанс отсудить работы, стоящие десятки миллионов долларов.

Юридическая уязвимость у права музея на работы Малевича появилась в результате почти детективной истории, которую, признаться, породили не только люди, но и зловещая атмосфера того времени. Понятно, что реконструкция событий 80-летней давности грешит многими неточностями. Так что необходимо брать поправку на несовершенство источников, да и вообще на количество трактовок — правильнее относиться к этой истории как к определенной легенде.

В 1927 году Малевич получил свое первое и, как позже выяснилось, последнее разрешение на выезд за рубеж — для подготовки выставки в Берлине. Из своей ленинградской студии в Германию художник привез около ста работ, включая около семидесяти живописных. Но еще до истечения срока поездки Малевича телеграммой неожиданно вызвали назад в страну. Предвидя неладное, но все же надеясь вернуться, Малевич оставил свои работы на хранение архитектору Хуго Хэрингу. Однако забрать работы Малевичу было не суждено: за рубеж его больше не пустили до самой смерти в 1935 году. По окончании выставки Хэринг отправил работы супрематиста на хранение директору музея Ганновера Александру Дорнеру. У него-то их и увидел тогдашний директор МОМА Альфред Барр, который отбирал в Европе материал для выставки «Кубизм и абстрактное искусство». Якобы считая Дорнера правомочным распорядителем работ, Барр купил у него две картины и пару рисунков. А еще семнадцать работ отобрал на выставку в Нью-Йорке. По разным источникам, количество работ разнится — но теперь это уже не важно. По другим источникам, Дорнеру надо было любой ценой получить визу, чтобы уехать из Германии, и есть мнение, что картины Малевича использовались как аргумент в этом вопросе.

КАЗИМИР МАЛЕВИЧ Супрематизм, 18-я конструкция. 1915. Холст, масло. 53 x 53. Собрание наследников Малевича
Источник: stedelijk.nl

Каким-то чудом этот груз удалось переправить за океан. Исторический пейзаж был такой, что нацистами уже вволю навешивались ярлыки «дегенеративного искусства». Уже шли конфискации, и даже своего, купленного, Малевича, который тоже представлял «искусство вырождения», директор Барр провозил через границу тайком, спрятав холсты в зонтике. Спустя три года после описанных событий и самому Дорнеру пришлось эмигрировать в США, захватив с собой одну картину и рисунок. А оставшиеся — вернуть обратно Хуго Хэрингу, с которого все и началось. Что бы потом ни говорили про Хэринга, но ему все-таки удалось надежно спрятать картины и рисунки и сберечь наследие Малевича в период военного лихолетья.

Тем временем работы, уплывшие за океан, регулярно выставлялись в МОМА. В 1963 году, когда почти за три десятка лет никто из наследников не заявил своих прав, они стали частью постоянной музейной коллекции. Проблемы начались только в 1993 году, когда после распада СССР наследники Малевича при содействии немецкого историка искусства Клеменса Туссена инициировали переговоры с МОМА о возврате работ. В результате в 1999 году нью-йоркский музей современного искусства согласился выплатить наследникам денежную компенсацию (размер не назывался, но, по слухам, было заплачено около пяти миллионов долларов) и вернуть одну из шестнадцати картин — «Супрематическую композицию» с черным и красным прямоугольниками, образующими крест. Остальные пятнадцать работ вроде бы остались в экспозиции музея. Так писали газеты того времени. Встречается и другая версия, что картин вернули больше (во что слабо верится). Но надо признать, что музей в любом случае легко отделался.

Судьба же отсуженной в 1999 году у МОМА «Супрематической композиции» была ясна как божий день. Уже в мае 2000 года на аукционе Phillips в Нью-Йорке холст продали за 17 миллионов долларов против ожидаемых десяти миллионов. Возможно, этот опыт и научил наследников впредь на деньги не соглашаться — картинами брать выгоднее.

Тогда же, в 1999 году, судя по тексту статьи, уже было известно, что следующие цели наследников Малевича — это Harvard's Bu sch - Reisinger Museum (там осели вывезенные Дорнером две работы) и амстердамский Stedelijk Museum, куда наследниками Харинга были проданы более тридцати работ Малевича из числа произведений с выставки 1927 года, сохраненных архитектором. Теперь известно и про Стеделийк.

КАЗИМИР МАЛЕВИЧ Живописный реализм футболиста. 1915. Холст, масло. 70 x 44. Собрание наследников Малевича
Источник: stedelijk.nl

Отношение к результатам наследных и реституционных споров — как к выигрышу в лотерее. Повезло. Значит, скоро аукцион. Вспомним, как недавно возвращался и продавался реституционный Густав Климт, как возвращался и продавался Эгон Шиле. От посетителей музеев не убудет. Зато на рынок единственным возможным на сегодняшний день способом поступят шедевры одного из самых значительных художников XX века. В первый раз за десятилетие и, возможно, в последний раз в истории. Причем шедевры Климта и Шиле еще выйдут на торги: есть источники, а вот Малевич такого класса — вряд ли. Вдвойне важно, что эти вещи будут не просто с железным провенансом, но теперь еще и полностью «белые» с юридической точки зрения: их нового владельца уже не смогут терроризировать претензиями, играя на сомнительном происхождении. Полностью легальный Малевич, освобожденный от темного прошлого, — это огромная редкость на рынке, то есть вещь, обладающая высочайшей ликвидностью.

Коллекционеры хорошо понимают, что сейчас или никогда. Битва за пятерку из Стеделийка предстоит нешуточная. Робкие прогнозы типа «стоят никак не меньше двадцати миллионов» — это болезненная скромность. Отборное супрематическое масло такого качества, какое отсудили у голландцев, сегодня может стоить и 60, и 70 миллионов долларов, и больше. Так что наш прогноз — в ближайший год имя Малевича переместится с 5-го места в рейтинге самых дорогих картин русских художников как минимум на второе, а то и на первое. В среде опытных коллекционеров, хорошо разбирающихся как в направлении, так и в рыночной ситуации, есть мнение, что рекорд в 72 миллиона долларов Марка Ротко будет все же побит. И тогда у Малевича будет заслуженное первое место. Что ж, весьма вероятно.

Понятно, что американский абстрактный экспрессионист российского происхождения тоже не лыком шит. С результатом в 72 миллиона долларов свое место на пьедестале он вряд ли так просто уступит. Кстати, по иронии судьбы, с наследием Ротко тоже был связан громкий скандал. Картинами, завещанными фонду Ротко, после смерти художника ловко «распорядились» доверенные лица. И только после многолетних прений дочери художника удалось отсудить часть картин и денежную компенсацию у галереи «Мальборо». Впрочем, это уже другая история.