Биеналле - Московская биеннале

Два одинаковых огромных прозрачных глобуса, помахивая крылышками цветных полиэтиленовых пакетиков, парят под потолком и периодически сталкиваются — при входе установлена инсталляция обладательницы Золотого льва Венецианской биеннале 2005 года Аннет Мессаже Война миров . Этот завораживающий танец небесных тел демонстрирует бессмысленность любых человеческих конфликтов, в которых подобное воюет с себе подобным. И в некотором смысле это иллюстрация к концепции Жан-Юбера Мартена, хотя он всегда выступал против того, чтобы иллюстрировать произведениями искусства кураторские концепции.

В борьбе с исключениями был смысл всей его карьеры. В легендарной выставке Маги земли (1989, Центр Помпиду) он сломал ориентированную на Запад модель современного искусства, введя в единое художественное пространство мастеров из Африки, Индии, Китая, Латинской Америки, России, Европы и США. В не менее легендарной Artempo (2007, параллельный проект Венецианской биеннале) доказывал, что новое искусство не лишает актуальности искусство старое, начисто стерев в экспозиции в Палаццо Фортуни грань между прошлым и настоящим. Он никогда не разделял предрассудков, будто концептуализм отменяет формальные поиски, видео — живопись, а мода на развлекательность — интеллектуализм. И московская выставка своего рода итог этой борьбы: художественный интернационал из представителей нескольких поколений, где смешаны концептуалисты и формалисты, визионеры и рационалисты, новые медиа и живопись, объекты и скульптура, зрелищные инсталляции и искусство, сведенное к тексту.

Здесь есть и прямые высказывания против тех или иных исключений. Фотопортрет Случайного прохожего, которого я встретил в Москве хорвата Брацо Димитриевича размером с билборд — против исключения из большой истории маленького человека. Фотографии немца Вольфганга Тильманса — против притеснений сексуальных меньшинств. Вышитые абстракции египтянки Гады Амер, в узорах которых проступают женские тела,— против сексизма. Видеоинсталляция художника-аниматора из ЮАР Уильяма Кентриджа, посвященная раскулачиванию советского авангарда,— против идеологического насилия над искусством. А тотальная инсталляция Синих носов Музей Б.У. Кашкина про забытого свердловского авангардиста, выглядящая как пародия на музеи Ильи Кабакова, - против тех, для кого российское актуальное искусство ограничивается московским концептуальным кругом.

И хотя среди русских художников, выбранных Жаном-Юбером Мартеном, преобладают все же концептуалисты, опус Синих носов очень точно соответствует идеям куратора. Выставка выстроена так, что глаз не цепляется за одни лишь громкие имена на этикетках вроде Марины Абрамович, Маркуса Ретца, Вика Мюниса, Эрвина Вурма, Вима Дельвуа или Спенсера Туника, но останавливается на чарующих инсталляциях куда менее известных Шебы Чаччи или Тихару Сиоты. Это пространство диалога, где силуэт Эрехтейона, который скотчем наклеил на стену Валерий Кошляков, отвечает африканской шпалере из бутылочных крышек нигерийца Эль Анацуи. В нем на равных показывают афганские ковры, где наряду с традиционными орнаментами появляются стилизованные танки, автоматы Калашникова и прочие современные военные реалии, и тончайшую визуальную поэму Звук тишины чилийца Альфредо Яара о порочном круге этических проблем, в котором оказывается военный репортер.

Здесь вообще выстраивается множество оригинальных и сложных рифм. Грозный политический Тотем Анатолия Осмоловского остроумно рифмуется с ритуальной скульптурой австралийского аборигена Навурапу Вунунгмурры, а безголовые чернокожие дуэлянты в викторианских панталонах и визитках, скроенных из традиционных африканских тканей, Йинки Шонибаре отлично смотрятся на фоне Дефиле группы АЕС+Ф , где покойники обряжены в туалеты haute couture.

Рифмы, парадоксы, монтаж аттракционов — выставка неназойливо доносит до зрителя очевидную гуманистическую идею: мир (и мир искусства тоже) прекрасен в своем разнообразии. Экспозиция начинается за здравие, Куриным проектом художника-генетика Куна Ванмехелена, который путем последовательных скрещиваний выводит цыпленка-космополита, а заканчивается за упокой, проектом Премии для Московской биеннале художника-писателя Юрия Альберта, который предлагает в качестве награды оплачивать лауреату похороны — в случае, если тот скончается до следующей биеннале. Мартеновский принцип свободы, равенства и братства позволяет увидеть, что Александр Бродский или Дмитрий Гутов не уступают таким звездам, как Тони Крэгг или Аниш Капур, хотя те и другие работают в совершенно разных эстетиках. И значит, каждый из них может всерьез претендовать на альбертовскую премию. Будем надеяться, что всем потенциальным лауреатам она понадобится не скоро.