Выставки - Арх-Москва

Закончилась Арх-Москва , которая в этом году была интересней обычного, чего никто не заметил.

Вход в ЦДХ был наглухо заколочен, а первая экспозиция – фотопроект Global Cities – находилась метров на восемь ниже пола, и нужно было пробраться в подвал к самому фундаменту здания. Выходило очень символично. География провалов и трещин последнего полугодия (а это Минская, Трубная, Ленинградка, Мясницкая, Ленинский, Саввинская, Чистые, Косыгина...) такова, что пора устроить новый городской тотализатор. Участвуют все. Ставка – квартира. Проигравший переезжает в Бутово.

Честно говоря, все как-то так накалилось, что Арх-Москва интересна ровно настолько, насколько передает те тенденции, которыми живет не арх , а город .

Что до прекрасного, то гость фестиваля, дизайн-звезда Гаэтано Пеше, формулируя современный тренд итальянского искусства, невольно в три слова определил драму современной московской архитектуры.

Пеше признался, что итальянцы стараются делать неживую вещь живой, обиходную вещь неповторимой и стараться сделать предмет любимым.

Архитектуры на выставке очень много. Можно найти среди новых московских построек профессиональное, современное, оригинальное. Можно отыскать технологичное и красивое. Любимого нет. Нет того, с чем ждешь встречи, отклоняешься от маршрута, чтобы лишний раз пройти мимо. Что касается живого, то его отгрызают кусачками. С год назад влюбленные в знак своего союза повадились крепить на аляповатые решетки новых пешеходных мостиков амбарные замки. Итальянцы, как поведал Пеше, как раз работают над архитектурой, которая будет меняться сама неожиданно для зрителя. А здесь снизу на глазах рождалась ни на что не похожая меняющаяся конструкция (у замков отличная фактура).

Ни в коем случае! Кусачками, кусачками!

Что касается неповторимости, то в Москве уже есть лестница как в Каннах и кварталы как в Лондоне . Скоро будет сити как на Манхэттене и остров как Ситэ . Как раз нечто среднее между Вегасом и турецким курортом.

На этот раз Арх-Москва оказалась сильна не звездами, а случайностями. Так, читая мастер-класс в фабричном красном уголке, мало известный в России голландский градостроитель Максван вдруг проговорился, что спроектировал город-спутник Москвы площадью в 3 тысячи гектаров. Гость не удержался от соблазна продемонстрировать видеопролет по нему.

Об этих спутниках (а их минимум четыре) известно по причитаниям московских властей, обещающих из-за них коллапс инфраструктуры.

Обомлевшая аудитория все спрашивала про транспортную доступность. Максван еле вырвался.

Тем временем в ЦДХ москвичи с изумлением набредали на макеты транспортных развязок в виде небоскреба с корнями или летающей тарелки. Тем отраднее, что до сих пор ни макетами, ни развязками горожан не баловали. На этот раз архитекторы наконец-то привезли и макеты, и читабельные пояснения, и карты. Лучше поздно, чем никогда. Появился даже проект антарктического музея – субмарины с ваннами . Мелькнула даже и некая предупредительность: солидные архитекторы подчеркивали, что их приглашали проектировать уже после того, как на том месте все снесли. Остоженка стилизовала свой точечный проект под соседние спальные башни со словами Можно мы здесь постоим? .

Досадно, что удивительно грамотный формат фестиваля с кинопоказами и прогулками по промзонам захлебнулся в оргвопросах – где, когда и почему не как в брошюре.

Два великолепных музейных фильма 20-х, смонтированных живо, как клип, стоило посетить хотя бы ради вида затопленного Парижа, но они легли на день открытия, и до них, конечно, никто не дошел. Уже в первый день Ирина Коробьина, руководитель Центра современной архитектуры, привозившего мировых градостроителей с великолепными лекциями, с горечью отметила, что некоммерческие экспозиции оказались отброшены туда, где их никто не найдет.

С выставкой Barcelona in progress так и вышло. Симптоматично. Все эти годы фестиваль составлял искусственную живописную запруду, в которой резвились золотые рыбки, плескались архкритики, а караси-идеалисты схватывались в опереточных дискуссиях. И всю эту рыбалку финансировала очередная сытая щучка от стройкомплекса. Настоящая жизнь пролетала мимо, стуча отбойными молотками: Васька слушал да строил. Рядом разливалось грязноватое море безликих кварталов, убогих офисов и снесенных памятников. Вольно или невольно тусовка Арх-Москвы маскировала его, создавая некий мираж искусства.

То, что коммерческая часть словно выжила некоммерческую, – это от реальности.

Ирония в том, что и достоинства, и недостатки Арх-Москвы уже не имеют ровно никакого значения: масштаб городских проблем оставил худсоветы где-то в другом измерении.

И проблемы общественного городского пространства, ставшие темой 2007 года, смотрятся как-то игрушечно на фоне проблемы дышать без последствий как раз на ряде городских пространств. И на Арх-Москве бросается в глазах не то, что там есть, а то, чего там нет.

Нет внятных градостроительных решений, вписывающих амбиции 15 миллионов жителей и 5 миллионов машин в пределы МКАД-ЦКАД. Понятно, что никто конкретно здесь и ни при чем, но основным участником архитектурного процесса остается проект хата с краю , а общим решением – авось пронесет . И, пока так будет, спорить о круглом и квадратном, равно как сравнивать Петрова с Ивановым, – что строить на провале.