Выставки - Выставка DOCUMENTA

Важнейшим экспозиционным блоком выставки стали Архивы. Архив, не только как источник исторической памяти, но как то, что организует сам топос художественного высказывания, – контекст произведения. Только благодаря контексту возникает пространство сравнения, появляется возможность осуществлять культурные различия.

В экспозицию были включены архивы частного характера, где личная боль и переживание находили воплощение в совершенно новых художественных формах. Одна из самых ранних работ, представленных на выставке – календарь Танаки Атсуко, работа, сделанная ею из обрывков газеты, во время ее лечения в больнице. Дневник Насрин Мохамеди представлял собой ежедневник, в котором художница фиксировала моменты своих болезненных психических переживаний.

Другая часть архивов была посвящена текстам коллективного прошлого. Так, известная работа Недко Салакова Top Sеcret 1989 года, сделанная после падения Железного занавеса – поэтическая реконструкция официальных документов, свидетельствующих о сотрудничестве художника с Секретными службами Болгарии.

Другой пример – архив движения Tucuman Arde . Это коллективный проект аргентинских художников, осуществивших социологическое расследование последствий неолиберальных реформ в провинции Тукуман, а затем представили документальные материалы на выставке, организовав широкую компанию в масс-медиа. Это движение, балансирующее на границе искусства и политики, ввело в художественную практику стратегии, которые остаются одними из самых актуальных и сегодня.

Активная причастность искусства к явлениям современности и их критическое осмысление так же является порождением эпохи модернити. То, что когда-то называлось критическим реализмом, слегка мутировав, но не поменяв своей сути, продолжает оставаться одним из самых эффективных инструментов анализа действительности и сейчас. Политических проектов на выставке было немало, однако, нельзя сказать, что принцип прямого обращения к политически конфликтным вопросам был доминирующим. Вполне предсказуемо, что ряд работ был посвящен арабо-израильскому конфликту. Типичный пример – фотоистория о палестинских беженцах Ахлама Шибли или видео Летний лагерь Яеллы Бартаны, представляющее собой документальную съемку коллективного строительства разрушенного израильтянами палестинского лагеря, сделанную в стиле сионистской пропаганды 30-х.

Ряд представленных на Документе проектов был посвящен проблемам стран третьего мира, переживающих болезненные процессы либеральных реформ. Отдельное внимание было уделено Китаю. Бескрайнюю перспективу нового имперского строительства представил художник Лу Нао. Автор выставил необозримую чреду архитектурных эскизов существующей застройки. Другой масштабный китайский проект – привоз 1001 китайца на Документу12. Проект, который, по словам его автора Аи Вейвея, имел культурно-образовательный смысл, в сложившейся геополитической ситуации выглядел по-милитаристски угрожающе.

В экспозициях практически не был представлен тот тип политического искусства, в котором художественная составляющая сведена к нулю. Напротив, среди показанных работ доминировала тенденция неявного, формально опосредованного обращения к политической проблематике. К этому типу произведений, безусловно, можно отнести работу Дмитрия Гутова Забор , а так же ряд проектов из раздела формалистического искусства в Фридерициануме, куда также вошли объекты Анатолия Осмоловского из серии Hardware . Галерею абстрактных работ этого зала прерывала фигуративная живопись Герарда Рихтера – портрет его дочери Бетти 1977 года. Портрет не совсем обычен: голова девочки, нарушая конвенции жанра, расположена горизонтально, что в данном экспозиционном контексте воспринималась как метафора иной оптики взгляда. Однако у произведения тревожный политический подтекст. Иконография работы была позаимствована из журнала Штерн , опубликовавшего предсмертную фотографию одного из членов РАФ накануне его казни.

Еще одним лейтмотивом Документы являлась тема Голая жизнь ( Bare Life ), то есть то, что находится за границами интеллигибельного постижения мира, что недоступно внятной артикуляции, репрезентации и логическому анализу. Голая жизнь – эта сфера эмоций, аффектов, пограничных психических состояний, способных полностью изменять наше представление о реальности и нас самих. Ряд проектов был посвящен травматическим моментам человеческой жизни – болезнь, значимые утраты, соприкосновение с болью другого. Традиционные художественные техники и документалистский жанр в этом разделе дополнялись хореографическим перформансом Триши Браун, экспериментальным театром Ивоне Райдер.

Но, на мой взгляд, одной из самых удачных работ на эту тему стал проект Харуна Фароки Deep Play . Видеоинсталляция состояла из 16 мониторов, транслировавших запись финального футбольного матча чемпионата мира. Однако каждый из мониторов давал свою интерпретацию этой игры. На одном из них мы могли наблюдать её замедленную компьютерную версию, сделанную для учебных целей, на другом – волнообразные графики, фиксировавших физическое состояния игроков, на третьем – схему из абстрактных символов, заменивших собой участников матча. Глубокая игра демонстрировала как механизмы высокотехнологического контроля конвертируют спонтанные индивидуальные реакции в знаковую реальность механистической картины.

Вопрос о том, насколько удалось организаторам Арт-форума реализовать их амбициозный проект, оставим открытым. Отмечу лишь, что запланированному экспозиционному размаху Документы 12 не всегда соответствовало количество и художественное качество представленных работ, а среди произведений современного искусства едва ли в принципе найдутся те, что будут соразмерны масштабности поставленных вопросов.

Однако, глубокого уважения достойны и исследовательский пафос проекта и смелость кураторов, рискнувших реализовывать интереснейшие экспозиционные приемы.

Утешительной же эпитафией к форуму может послужить высказывание уже упоминавшегося в тексте Вальтера Беньямина: Мы ждем от потомков не благодарности за наши победы, а памяти о наших поражениях .