Арт-проекты - Арт-Критика

От Фаворского до Тишкова: художники разных поколений и даже разных эпох объединены общей экспозицией Мастера книжной графики в выставочном зале Литературного музея.

Иллюстрировать книги – занятие, на первый взгляд, нехитрое. Писатель все уже придумал за художника, так что последнему остается лишь выбрать самые занимательные эпизоды повествования и нарисовать, что там и как, руководствуясь текстом... На практике, конечно же, обстоит с точностью до наоборот. Псевдопреимущество оборачивается немалой творческой проблемой. Если в изображениях дотошно следовать литературному первоисточнику, возникает сюжетный и смысловой повтор, то самое умножение сущностей , от которого еще Библия предостерегала. Такие иллюстрации будут только раздражать своими навязчивыми интерпретациями. А если двинуться по пути ассоциативных перекличек текста с изображением, то есть риск попадания пальцем в небо. Читатель может просто не расшифровать предложенные ребусы или же отвергнет саму систему соответствий, найдя ее нерелевантной.

Надо полагать, не в последнюю очередь именно по этой причине уходят в прошлое книжки с картинками.

Речь о взрослой литературе, естественно – с детским чтением обстоит иначе, хотя там полно других проблем, связанных, например, с депрофессионализацией самого жанра иллюстрирования. А вот со старшим поколением обошлись радикально, оставив ему для визуального наслаждения в лучшем случае рисованные обложки. Да и те обычно исполняют рекламную функцию, плохо соотносясь с содержанием. Понятное дело, иллюстрации увеличивают себестоимость издания, но дело не только в деньгах. Возобладала идейная позиция Юрия Тынянова и других прогрессивных литературоведов 1920-х годов: иллюстрации книгам вредны. Будто бы вместо обогащения смыслов происходит их обеднение и упрощение, рушится литературный строй, выключается читательское воображение и т. п.

Отчасти с этой позицией нельзя не согласиться, но с важной оговоркой – если речь идет о плохих иллюстрациях.

Между тем, были и есть художники, способные адекватно справляться со всеми жанровыми сложностями. Пятеро из таких авторов представлены сейчас на выставке в ГЛМ, которая презентует коллекцию книжной графики Бориса Фридмана. Выборка из его собрания сделана не вполне очевидным образом, здесь отсутствуют единство времени и единство стиля. Можно говорить разве что о единстве места: все художники московские, но даже и этот фактор не назовешь решающим.

Пожалуй, главный объединяющий момент экспозиции – уверенная способность иллюстраторов вступать в равноправный диалог с текстом, не поддакивая ему и не переча без нужды.

Начинается выставка, устроенная по инициативе ГЦСИ (Государственного центра современного искусства), с хрестоматийной классики Владимира Фаворского. Многие считают его идеальным иллюстратором в силу изобразительных принципов, им разработанных. Не вдаваясь в подробности, упомянем лишь о его идее включения белого листа в композицию как неотъемлемого элемента последней.

Лаконичные черно-белые гравюры с редким, но точным использованием цвета применялись Фаворским для иллюстрирования самых разных изданий – от ветхозаветной Книги Руфь до сборника Революционная поэзия современного Запада .

Борис Фридман собрал немало работ художника – и в листах, и в виде экземпляров книг, изданных, к примеру, знаменитой ленинградской Academia...

А младший современник Фаворского Борис Свешников, немало лет проведший в сталинских лагерях, отличался романтической интонацией и тягой к неназойливой мистике, что находило отражение в его иллюстрациях к Страданиям юного Вертера или к поэзии Эмиля Верхарна. Довольно неожиданными на этом фоне могут показаться тушевые рисунки к книге Джерома, но даже для похождений трех джентльменов и собаки Свешников выбрал не столь гротескную манеру, как могло бы прийти в голову кому-то другому.

Потрясающий Юрий Ващенко представлен в экспозиции исключительно кэрролловской Алисой .

К обеим книгам он несколько лет делал серию офортов и тушевых рисунков, не впадая в эквилибристику и сознательно сдерживая фантазию рамками холодноватой сюрреалистической манеры. Несколько барочными, но оправданными авторским отношением кажутся иллюстрации к Ярмарке тщеславия Теккерея, выполненные в 1980-е годы Игорем Макаревичем – ныне больше известным как художник-концептуалист.

Наконец, другой заметный фигурант на поприще контемпорари арта – Леонид Тишков – представлен циклом иллюстраций к Вулкану и Венере обэриута Николая Олейникова. Тут совсем другая, почти самиздатская стилистика: нагромождение изобразительных фрагментов, абсурдистский юмор, постоянное сопровождение рисунков рукописными подписями.

Фаворский, скорее всего, не одобрил бы, но такая эволюция все же не выглядит вырождением жанра.

Преемственность не стоит понимать буквально, иногда она строится на предыдущих отходах производства или вовсе на контрасте.

Конечно, пятерыми авторами вопрос не исчерпывается, да и задачи такой не стояло. Тут всего лишь отдельные сюжеты, выхваченные коллекционерским прожектором из тьмы прошедших десятилетий. Кому-то даже может почудиться, что стоит лишь щелкнуть рубильником – и все канет обратно в ретро-неразличимость. Но для пессимизма не больше оснований, чем для оптимизма. Осмысление истории и ее развитие зависит от наличия заинтересованной аудитории.