Выставки - Выставка DOCUMENTA

Гранд-тур по главным мировым выставкам лета

Как уже сообщалось, этим летом совпали по срокам важнейшие события в сфере современного искусства – Венецианская биеннале, лучшая ежегодная ярмарка Арт-Базель , международная выставка Документа , проводимая в Касселе раз в пять лет, и большой фестиваль современной скульптуры Мюнстере, что последний раз был десять лет назад. Это совпадение использовано к всеобщей выгоде – создан информационный портал www.grandtour2007.com и одноименный лейбл: любители искусства могли посетить все мероприятия за раз. Вашему вниманию предлагаются заметки, написанные на маршруте Гранд-тура.

В Гранд-туре глобальное целое сегодняшнего искусства, обычно раздробленное обрывками пресс-релизов и беглых репортажей, просматривается отчетливее. А главным куратором оказывается время – хватило ли вам его, чтобы посмотреть все, и если да, то насколько внимательно вам удалось это сделать. Механизм Гранд-тура можно описать подзаголовком выставки Артемпо , проходящей сейчас в Венеции: Где время становится искусством .

Венеция

Венецианская биеннале – старейший и самый престижный форум современного искусства. Количество участников с каждым годом растет (в этом году их было 77), заставляя биеннале все активнее распространяться в город. Число событий параллельной программы тоже увеличивается. Помочь свести набор разнохарактерных впечатлений, полученных при блужданиях от одной артточки к другой, в представление о сегодняшнем состоянии искусства должен проект куратора биеннале (его каждый раз назначают заново) – выставка в Арсенале и Итальянском павильоне садов Джардини. В этом году куратор – академическая звезда, музейный работник со стажем американец Роберт Сторр. Предложенная тема – Думайте чувствами – чувствуйте мыслями с подзаголовком Искусство в настоящем времени . Для меня воплощение этой темы Сторром ассоциируется с высказыванием американца, стремящегося продемонстрировать, что его страна может быть обладателем непрямолинейного мышления и предполагать наличие альтернатив однажды выбранному курсу. Возможно, это и верно по отношению к искусству сегодня, но почему-то не этого ждешь от Венецианской биеннале, да и тематический императив провоцировал на диалог о самом искусстве, а не о его общественной роли. Итальянский павильон, несмотря на преобладание в нем живописи и значительный перевес среди участников в пользу классиков contemporary art (Зигмар Польке, Герхард Рихтер, Дженни Хольцер и т.п.), не привнес уточнений. Забавно, что многие нюансы откроются в контексте Арт-Базеля . Парадокс в том, что в принципе к ярмарке принято относиться с некоторым пренебрежением, как к набору имен, сформированному потребностями рынка, но именно в ярмарочном преизбытке (при условии строгости отборочной комиссии) замечаешь траектории развития искусства.

А в Венеции искусство в настоящем времени можно было найти в двух небиеннальских проектах. На выставке живописи и скульптуры из собрания богатейшего коллекционера Франсуа Пино, недавно открывшего музей в Палаццо Грасси, – Эпизод 1 и на выставке Артемпо. Где время становится искусством . Первая воспроизводит идеальную модель потребления искусства – богатый коллекционер проникся его силой настолько, что самоустранился как фигура вкуса, создав музей с безупречной экспозицией. Она состоит из больших произведений набирающих оборот авторов (среди которых немало участников выставки в Арсенале, например Франц Вест, Ансельм Рейле). Львиная доля была задумана как работы in situ. Вторая, изящно совмещая произведения искусства всех времен и народов, от античности до проектов 2007 года на базе мастерской художника и модельера первой половины ХХ века Мариано Фортуни-и-Мадрасе, демонстрирует бессмысленность разделения искусства на старое и новое. Экспонаты настолько тонко и точно сцеплены семантическим единством поиска анатомии времени (от обломков античных статуй до картин Лучио Фонтана), что в экспликациях нет надобности. Так без лишних слов сontemporary art представляется одной из естественных форм бытия нашего сознания.

Базель

Если в Венецию можно ехать до конца ноября, то время Арт-Базеля коротко. Как и все прочие, ярмарка длится лишь неделю. На фоне насыщенной экспозиции кураторы, как правило, предлагают персональные выставки, покоряющие совершенством организации. В этом году обрамлениям ярмарки стал один из самых представительных смотров Мунка за пределами Норвегии Эвард Мунк. Приметы модернизма , а также выставка Джаспер Джонс. Аллегория живописи. 1955-1965 и фантастическое шоу, способное кардинально изменить ваше отношение к современному искусству, – ретроспектива американца Роберта Гобера. Сама же ярмарка задает систему координат. Пусть они во многом определяются спросом и покупательским вкусом, но уровень выставляемых работ настолько высок (особенно с учетом некоммерческой экспериментальной площадки Арт-Анлимитед ), что посещение Арт-Базеля можно смело считать интенсивным курсом и по истории искусства XX-XXI веков и по музейному делу. Главный секрет – совместить базельский опыт с венецианским. Так, Роберт Гобер – один из любимцев Пино, а половину Арт-Базеля , только в расширенном варианте, ты только что видел в Венеции (на некоторых стендах можно было приобрести варианты выставленных в Венеции работ, например Трейси Эмин, Уго Рондионе или Дженни Хольцер). Кураторский тезис, явленный в Венеции, в Базеле подвергается проверке на прочность.

Кассель

У кассельской Документы самый нестандартный формат, потому первое ощущение от увиденного – шок непонимания или смещения координат. Фестиваль был задуман в 1955 году, чтобы преодолеть послевоенный комплекс Германии. Документа – стодневный музей и в пору своего проведения является единственным событием Касселя. Как и в двух предыдущих случаях, городское пространство наполняется искусством до отказа. Город воспринимается чистым фоном, нейтральным и одновременно убеждающим типичной атмосферой демократичной Германии, где востребована потребность размышлять. В этом году кураторы, меняющиеся на каждом проекте, решили максимально обыграть рефлексивный характер Документы , предложив лейтмотивом вопрос: Является ли модернизм нашей античностью? У Документы нет строгой структуры, кроме распределения по шести площадкам, расположенным по всему городу. Нет спецификации ни по национальному признаку, ни по жанрам, а в этом году современное искусство было представлено как система понимания, а не ограниченное хронологически явление: в выставку были включены не только ранние образцы модернизма, но и персидские миниатюры XIV-XVI веков, образцы китайской и индийской живописи XVII века. Однако если на Артемпо эти сопоставления были энергичны и наглядны, то в Касселе они стали частью какого-то бесконечного вопрошания – зритель оказывается в ситуации, когда понимаешь логику локального сопоставления экспонатов, но большое повествование ускользает от тебя, собираясь в целое медленно и постфактум. Документа славится альтернативностью, умением выискивать новые имена и заново расставлять акценты на мировой карте искусства. В этом году число знакомых имен было сведено к минимуму (если они и были представлены, то нехрестоматийными периферийными работами – маленький портрет 1977 года от Герхарда Рихтера, висящий в закутке). Участвовали и современные российские художники – Андрей Монастырский, Анатолий Осмоловский, Дмитрий Гутов. Их объекты и инсталляции (в частности, напоминающие иконостас деревянные ломтики хлебов Осмоловского) воспринимались чистыми артефактами, назначение которых – теребить мозги и придумывать зависящие от собственных ассоциаций и багажа знаний смыслы. Преодолев растерянность, шаг за шагом включаешься в утомительное, но затягивающее путешествие, где, как в объекте-перформансе Триши Браун Пол (тот, который под потолком. – А.М.) леса ты будешь то тонуть, то всплывать на поверхность, освобождаясь от балласта хрестоматийных знаний.

Документа 12 – лучшее завершение тура. Она вроде бы дает возможность поставить четкую точку – ты посмотрел все. Но получается многоточие – так ты озадачен впечатлениями. У нас нечто подобное вышло с ужином в Касселе – полтора часа ждешь официанта, заказываешь что-то кажущееся тебе знакомым, а потом, поняв, что никто ничего не понял, спасаешься салатом под ясным названием Документа . Что в нем было, забылось, но от голода спас.