Биеналле - Венецианская биеннале

В Венеции прошла XI международная арх-биеннале. Там развернулся «матч за Россию». В интернациональном пространстве по мне так счет 3:0 в нашу пользу. Осталось разобраться внутри.

Там снаружи: архитектура вне зданий (Out There : Architecture Beyond Buildings) – такую тему предложил куратор этого года американец нидерландского происхождения Аарон Бецки. «Красота всегда снаружи; – вспомнилось мне сразу венецианское эссе Иосифа Бродского, – потому что она исключение из правил». Такое было только внутри японского павильона – тончайший рукотворный рисунок по простыням стен. Как будто храмы – только росписаны калиграфами, а не иконописцами. «Привет фреске», по определению архитектора Евгения Асса. В целом же биеннале – о другом. «Золотого льва» взял павильон Польши. «Как черепа коней будут пугать своими пустыми глазницами окон – недостроенные небоскребы. Да здравствует Новый Романтизм с миром мегаруин и погасших вывесок. Царь-кризис грядет!» – написал мне недавно литературный знакомый. Вот это было у поляков. Они там наснимали самых кассовых своих построек и поглумились над ними в Фотошопе. Что станет с этим офисно-банковским глянцем спустя полувек? Варшавский Metropolitan – офисный анклав, построенный в 2003 году Норманом Фостером, – обернется тюрьмой. Терминал столичного аэропорта – загоном для крупного рогатого скота плюс птичьим двором. Небоскреб – колумбарием. Все загажено, разбито, всюду – мусор...

За такое умирание архитектурной плоти в серии фотографий «Меланхолия» в 2000 году уже получал первого и единственного российского «Льва» архитектор Илья Уткин. Тогда куратором нашего павильона также, как и в этом году, был архитектуровед и критик Григорий Ревзин. Сам-то он вразрез с кураторским призывом «Меньше эстетики, больше этики!» ставку тогда делал на глубоко эстетствующего неоклассика Михаила Филиппова. Но жюри проголосовало за «смерть державы». К слову, у нас тогда Грозный лежал в развалах. На это кураторство Ревзина выпал разгром Южной Осетии . Но это – внезапное совпадение: за три месяца разве развернешь кураторский замысел вспять, тем более, что в этот раз он был закручен на деньгах и власти. Постсоветская Россия впервые представи ла реальную архитектуру. Вновь в пику общебиеннальной теме: здания. Там империя умирала, а здесь – заколосилась нефтедолларовыми всходами . Такое разве поощрят?

Тем более, что в этом году биеннале случилась проамериканской. За четверть года до ее открытия, когда об агонии американского образа жизни еще не говорили с телеэкранов, «Золотого льва» за «жизненный вклад» вручили Фрэнку Гери. (США в архмейнстриме представляет он). Его главное детище – музей в Бильбао – выражение гугенхеймской пропаганды потребления искусства на манер фаст-фуда. Гери – зачинатель архитектуры как такой взбудораженной веселухи, менее всего ориентированной на какую - то там социальность, экологию или вписанность в ландшафт, более – на доход. Именно этот персонаж, по июньскому признанию тоже американц а Бецки, и воплощает кураторский концепт «архитектуры вне зданий». Это такие фантазийные фрики… «Архитектура – способ думать о зданиях, – говорит Бецки, – а когда они построены, она умирает». А у Гери – все равно живет! Потому что его реализации галюциногенны. Здание думает само себя. Не равно самому себе. Кривляется и скандалит.

В российской архитектуре эту линию реализует бюро «Арт-бля». Они вообще из всех наших архитекторов наиболее адекватны посылу Бецки о «выходе за рамки архитектуры как дисциплины». «Чтобы начать новую работу, – формулируют они свое кредо, – надо освободиться от груза знаний и опыта, выйти из существующих рамок наперекор всем правилам. И только после того как родилась идея (неважно, в каком жанре она выражена), мы вспоминаем, что мы – архитекторы». Однако это единственное наше бюро, которое бойкотировало биеннале (даже смотреть , – не то, что участвовать, – не поехало). О причинах – ниже. Хотя, если абстрагироваться от политики и прикинуть чисто с эстетических позиций, раскрути мы там Савина-Чельцова-Лабазова, может быть, и завоевали бы «Льва». В конце концов, еще один «царь зверей» ушел (тоже, правда, американцу) Грегу Линну. Но его утиль-мебель из отслуживших свое пластмассовых зверушек по мне так на порядок слабее выкрутасов детской студии «Арт-бля». Ну, допустим, это наше нулевое очко – несостоявшееся, но все же ставим галочку.

Дальше – хохма. Известный своими титановыми лопастями Фрэнк Гери вдруг в итальянском павильоне «Мастера эксперимента» выставил деревянный аналог музея Бильбао, который к тому же обмазывали глиной. И наши архитекторы похохатывали: «Гери стал Бродским!» В прошлом году в русском павильоне мы выставляли Александра Бродского – мастера по работе с необоженной глиной. Кстати, сейчас его инсталляции из этой беззащитной материи – на пермской выставке «Русское бедное». Но у нас-то понятно. А там икона американской архитектуры трескается на глазах! Это безусловное очко в нашу пользу (2:0) – у нас Бродский в теме уже 10 лет .

Вряд ли за те три месяца между вручение м первого и последующих «Львов» что-то кардинально изменилось в сознании хунты экспертов да и самих американских зодчих , но тем не менее невероятно: Гери в копеечном недолговечном исполнении да и в наградной стратегии – другие акценты. Главн ая неожиданность, конечно, – Польша. Но удивил и «Серебряный Лев», вручаемый молодым экспериментаторам и на этот раз – чилийцу Алехандро Аравена (группа Elemental) за сверхдешевое жилье для самых бедных. Построенное можно было разглядеть в стереоскопические очки, что, наверно, также подчеркива ет масштаб проблем малых сих жителей не первого по счету мира. Хотя табель о рангах слегка поплыл. Шутка ли – Америка в своем павильоне развела огород: помидоры, капуста, лук… Экспозиция называется «Сквозь рай» (towards paradise) – через потребительский бум к подножному корму? Хотя Германия вот тоже подумала на тему рая: яблоньки в горшках и с капельницами. Чем-то это напоминало инсталляцию «Кома города» Александра Бродского (еще очко? 3 :0 ). Только здесь издыхает не любимый город, а природа. В павильоне Дании целую ‘ecotopedia' развернули – словарь экопроблем и их решений.

Досталось на счет экологии и России – эстонцы протянули между нашим и германским павильонами желтого «удава» – это на тему как проект строительства северного газопровода портит экологию Европы. В эскизе была чудовищная черная труба раза в четыре больше своей реализации. Такой же « пшик » получился и из украинского демарша. Эти установили рядом с нашей площадкой надувную ракету СС-20. Вроде как упрек в милитаризме, но по виду как будто кто-то просто нагадил, отобедав прежде чем-то радостно-кислотным по цвету и не переварив. Так что эти выпады не в счет. А мы, кстати, уже подобрались вплотную к родной экспозиции. Вон они – уже вздымаются жерди сделанной николо-ленивцами экспромтом «триумфальной арки»...

Внутри же наш ц ентральный зал нарезан красно-белыми квадрат ами . Их, должно быть, 64 – шахматное поле боя. Фигуры – макеты зданий. За каждым – имя архитектора. Национальная версия «матча за Россию». Наши в численном превосходстве – их 15. Иностранцы, видимо, уже слегка «побиты» – 11. (Итого: еще наши четыре очка). Красно-белый диколор отсылает к гражданской войне, что понятно, так как воюют, по сути, не архитекторы – наши с зарубежными (как на том настаивают кураторы) – а чиновники-девелоперы с территорией сиречь с населением. Вопрос в том, чья – своя или рекрутированная с Запада – пехота гуманнее. (Таким образом, четыре псевдоочка снимаем).

Получилась та еще метафора строительного бума: здания убивают друг друга. Хотя и гра с подвохом: в центре – пятиметровая Башня «Россия» Нормана Фостера из «Москва-Сити». Если все прочие макеты на колесиках (что символизирует откаты?) и двигаются, этот нет – главный король партии. И никакие тут шах мат не помогут. «С земли никак, только если с воздуха», – шутили на открытии. Перефразируя пассаж из одноименной теме биеннале книжки куратора: «Каждая территория мечтает быть очищенной».

Когда-то в Центре исследования хаоса (cih.ru) у нас с коллегой была концепция метрополитена как корневища архитектурной Москвы, дающего побеги в город. Ее пластического бессознательного, изживаемого архитекторами, но возвращаемого к прототипу заказчиками и властями. В русском павильоне в Венеции подполье изумительно. Это такие фантастические уснувшие остовы, выбеленных рубанком стволов, в световых пятнах, с замершими ветвлениями, с прорывом – на фотопанораме – в родной приугорский простор. Инсталляция экс-митька Николая Полисского в подвале павильона – «то, о чем мечтает русская земля». Весьма знакомый, судя по его научным статьям прошлых лет, с фрейдизмом и юнгианством куратор нашей экспозиции Григорий Ревзин очистил подсознание русской архитектуры, наполнив его совершенными и исконными архетипами, и обнажил всю гнусь коммерциализации и властного произвола.

Несмотря на то, что в российском павильоне была показана реальная архитектура, в его решении фирменное для куратора Ревзина противопоставление эстетики и действительности. Причем амплитуда экстремальна. К ак формировалась экспозиция этого года? Был отобран список архитекторов. Взнос за у частие – 100 тыс. евро. Архитекторов обзвонили. А те уже шли к своим девелоперам. «Ты знаешь (или Вы знаете), мне… – тут архитектор спотыкался, – то есть нам… предложили участвовать в Венецианской биеннале, – и тут архитектор смотрел своему заказчику в глаза. – Только надо заплатить 100 тыс. евро». Деньги (по крайней мере, для бизнес-воротил) – смешные. Шаг (по крайней мере, для некоторых архитекторов) – серьезный. Со стороны так – это просто взять и подкосить там, где оно еще оставалось, самостояние архитектора как художника и социального деятеля. Подоплека – максимум конценсуса. Х удожественно – метафора боя – мужской реальной драки или войны.

То, что продолжая пространственную метафору павильона, можно назвать ' сознательным современной российской архитектуры ' выглядело как дорогостоящая челюсть какого-нибудь олигарха или начальника от градоинстанций после двустороннего удара братьев Кличко: все перемешано и в крови – стены павильона также, как и пол, наполовину в красном. Хотя отсеков на втором этаже на самом деле было три: первый девственно-белый с концепциями, второй кроваво-красный – реализации, третий черный – девелоперы. Здесь же в последнем замкнутом, как ящик, помещении вот уже видно угрожающе проросли щупальцы древесного подземелья. Процесс запущен. Время пошло…