Биеналле - Московская биеннале

Легендарный куратор Жан-Юбер Мартен, в прошлом директор парижского Помпиду, привез для своего московского проекта около 80 художников со всего мира. Причем действительно со всего: Мартен известен тем, что в отличие от других западных кураторов он признает немодернистское искусство развивающихся стран и племен современным. И располагает работы азиатов, африканцев, аборигенов в одних залах с работами европейцев (его самая известная выставка в таком стиле — Les Magiciens de la terre — «Маги Земли», 1989 г.). Однако большинство азиатских художников уже вовлечено в западную арт-систему музеев и галерей. Более того, многих современных художников из Индии и Китая куратор относит к категории модернистов — в отличие от по большей части религиозного искусства народов Африки, Австралии и Океании.

Мартен представляет в Москве более десятка художников из Азии, причем, по его словам, совсем не обязательно самых супердорогих и раскрученных, хотя и такие имеют право на существование. В «Гараже» среди прочих выставляется прославленная художественная пара из Китая Сан Юан и Пенг Ю, чья подвижная инсталляция с инвалидами-диктаторами, целый год катавшимися в инвалидных колясках по нижнему уровню новой галереи Саачи, прогремела в Лондоне в минувшем сезоне. Безусловно, этих авторов не назовешь малоизвестными, равно как и их работу не отнесешь к категории недорогих. В прочем, ее стоимость Мартена совершенно не заботит: «Эта инсталляция, во-первых, технически сложная, а во-вторых — это явно не коммерческое искусство. Я не знаю, что сколько стоит, вернее, меня это не беспокоит. Я не занимаюсь продажами. Я просто ищу интересные работы. Избегая коммерчески ориентированных художников вроде Дамиана Хёрста и Джеффа Кунса. Многие из сегодняшних коммерческих художников были талантливыми, когда начинали, но перегнули палку в игре с рынком».

Но вернемся к китайско-индийскому феномену в современном искусстве. Предкризисный пузырь цен отметили все и теперь с интересом наблюдают за динамикой его поведения. Цены уже скакнули вниз, но тем не менее Мартен не считает, что приснопамятный пузырь лопнул: «Пока я не вижу заметного действия очистительной силы кризиса. Искусство до сих пор продается за огромные деньги — практически как и раньше». К коммерческой составляющей искусства этот куратор вообще относится с недоверием. Еще 20 лет назад, занимаясь подготовкой своей нашумевшей выставки «Маги земли», он опасался, что художники из глубинки, которых он привозил в Париж, выберут коммерческий путь и начнут продавать много и большими тиражами. И погибнут как художники. Этого не случилось: для того чтобы работать с западными галереями, нужно непрерывно и регулярно поставлять новые работы. После завершения выставки «маги» большей частью разъехались по домам, а галеристы быстро устали ловить их по далеким деревням и островам. Такие художники далеки от идеи рисовать на продажу. Хотя кто-то из них, конечно, стал коммерчески успешным.
Произведения художников, которые Мартен выискивает в экзотических странах и привозит в Европу, зачастую не соответствуют европейским модернистским критериям; другие кураторы на такое даже не смотрят. Вообще, глядя на то, как работает Мартен, понимаешь, что искусство слабо поддается описанию при помощи теоретических моделей — Мартен отступает от всех теорий. При выборе он использует обычную для куратора комбинацию критериев (визуальный и концептуальный), отличие его подхода заключается в том, что он применяет эти критерии к работам из любой страны в мире, включая религиозные произведения и художества аборигенов Австралии. Тогда как многие кураторы вообще не считают современным сегодняшнее искусство народов с племенным строем. Мартен смотри шире: «Многие считают, что искусство племен, живущих в отдаленных уголках мира, не меняется свое временем, что в кроре не верно. Когда европейцы открыли для себя примитивизм, они относились к создателям такой живописи свысока. Европейцы вообще ставили себя выше других, полагая, что они очень высокоразвитая цивилизация с историей. Да, у племен нет написанной истории, но что не значит, что ее нет вообще. Просто европейцы почему-то ее на замечали. И считают, что, раз нет истории в письменном виде, то и творчество веками не менялось. Искусство, которое бы не эволюционировало, — это что-то из области фантастики. И у папуасских, и у африканских народов творческий процесс не останавливается, это не застывшая традиция». Путешествуя по глубинкам, Мартен выискивает достойные образцы местного современного искусства – пусть оно и не прошло модернистского периода, как западное. Да, они выпали из западной истории искусства XX века. Тем не менее далеко не все в этих странах занимаются копированием туристических поделок на продажу.

Часто искусство аборигенов претерпевает изменения в результате контактов с Западом. И не обязательно именно с Западом, а просто благодаря столкновению традиционного и нового. Это характерно и для искусства из вполне развитых стран Азии. Так, например, на выставке «Алтари: искусство опускаться на колени», которую Мартен провел в 2001 году в дюссельдорфском Кунстпаласе, одним из самых выдающихся произведений признали инсталляцию — традиционный алтарь, сооруженный из современного автомобиля.

Другой прмер симбиоза Востока и Запада — представленные Мартеном на Московской биеннале афганские «военные» ковры. Во время войны в Афганистане у женщин-ткачих произошел творческий всплеск, и, вместо того чтобы ткать традиционные орнаменты. Они принялись изображать танки, калашниковы и прочее оружие. Правда, эти неканоничные ковры сохранили традиционную цветовую гамму — она складывалась из доступных красителей.
«Однажды в интервью я заявил, что я — антиглобалист. Я хотел привлечь внимание к искусству стран за пределами НАТО. Конечно, я не совсем антиглобалист. Я против западной гегемонии в области культуры. Мне нравится, когда традиции малых народов сохраняются, когда люди дорожат своей уникальной культурой. Конечно, это не должно превращаться в оборону на государственном уровне — в таком случае получится изоляция». Мартен — за свободу передвижения культурных ценностей и, можно сказать на самом деле он за глобализацию: «Но только если в мире периода глобализации у каждой культуры равные права, и каждый имеет право высказываться. Такая глобализация в искусстве – это не унифицированное искусство, одинаковое везде. Это разное искусство с разными независимыми точками зрения, собранными в одном зале».

В любом случае искусство из любой другой страны — продукт чужой культуры, и многие считают: для того чтобы его понять, в этой культуре нужно разбираться. У Мартена другой подход: «Я не пытаюсь глубоко вникнуть в культуру каждой страны, где я ищу работы для выставок. Мне тогда пришлось бы сильно углубиться в несколько сотен культур — что невозможно. Я изучаю искусство из других стран с точки зрения своей культуры — европейской, французской. Сужу с позиции европейца. Хотя по сравнению с другими европейскими кураторами мои глаза широко открыты».

Как понять искусство из далеких стран, не зная ситуации в этих местах? «Во-первых, для того чтобы интерпретировать работы, не обязательно знать что-то особенное. А во-вторых, я считаю, что люди знают о других странах куда больше, чем принять думать. Благодаря телевидению у современного человека есть некоторое представление обо всем на свете. А как-то особенно глубоко историю стран, искусство из которых вы смотрите, знать и не надо. Я сам особенно ничего не знаю, например, о тех племенах в Африке и Океании, откуда я беру картины. Я не могу сказать, что разбираюсь в из ритуалах, а это основа их творчества. Достаточно применять свой аналитический аппарат, чтобы анализировать и сравнивать их работы. Не нужно бояться собственного мнения. Мы всегда интерпретируем картины, которые видим; порой — не так, как задумывал автор (из-за разного культурного бэкграунда). Но это совсем не плохо, это часть игры! Поэтому я оставляю право интерпретировать зрителю. Правильной или неправильной интерпретации не существует, просто некоторые интерпретации более аккуратны в вопросе обращения с культурой, из которой произошла работа». Название основного проекта Московской биеннале. Который курируется Мартеном, — «Против исключения», что в данном случае означает «все можно, ничто не исключено». Поэтому в основной программе биеннале есть и религиозные, и культовые работы; и азиатские, и европейские, и дюжина художников из России. Мартен предпочитает не мучить художников концепциями, а разрешать им все, кроме расизма. Получившаяся смесь, как надеется куратор, окажется интересной российскому зрителю в том числе и потому, что многих художников в Москву еще никогда не привозили.

Сильные кураторские концепции не биеннале тоже будут — им отведено более 40 спецпроектов и около 603 пунктов параллельной программы, начиная от интерактивной уличной инсталляции авторских кроватей «Спальный район» и выставки вышивки по мотивам русских народных частушек «Шито-крыто» в Московском литературном музее и заканчивая такими ожидаемыми выставками, как «Верю-2» Олега Кулика в ЦУМе и «Русское Бедное» Гельмана «Красном Октябре».